СОВРЕМЕННАЯ ШКОЛА ФРАНЦИИ: СБОЙ В МЕХАНИЗМЕ СОЦИАЛЬНОГО ЭСКАЛАТОРА
Ильина Н.Н.
Карельский государственный педагогический университет, Петрозаводск
Существующее сегодня в России многообразие типов школ, учебных программ всё более и более выступает в роли социального фильтра, который даёт лучшее образование, а, следовательно, лучшие шансы на будущее для детей из высокоресурсных социальных групп. Увидеть последствия такой образовательной политики мы сможем, обратившись к опыту французской школы, где диверсификация контекстов образования началась на несколько десятилетий раньше, чем у нас.
В ходе президентской выборной кампании 2007 года, основные кандидаты (Николя Саркози, Сеголен Рояль и Франсуа Байру) обещали существенно увеличить свои усилия, добиваясь «равных шансов для всех». То, что все французы имеют равные шансы – одна из фундаментальных республиканских ценностей. Между тем, система образования во Франции ХХ1 века явно не гарантирует равенства шансов. Наоборот, она ещё и усугубляет проблему неравенства. Французская ситуация значительно хуже, чем в других индустриальных странах, которые не давали таких опасно щедрых обещаний.
Исторически сложилось так, что инструментом для обеспечения «равных шансов» являлась народная школа. Принято считать, что на «территории образования» существуют «равные шансы», хотя между различными кварталами, городами и селениями нет и не может быть социального паритета. Однако школа французской республики, буквально совершая чудеса, обеспечивала всем (или почти всем) детям одинаковый образовательный стандарт. Это был своеобразный фактор социального равновесия, позволявший выделить наиболее одарённых учеников и способствовавший их продвижению к вершинам успеха, вне зависимости от того, какова была семейная ситуация ребёнка. Ещё полвека тому назад школа имела непререкаемый авторитет, а её персонал был специально подготовлен, чтобы помочь даже самому слабому ученику обрести в классе те культурные возможности, которые отсутствовали у него дома. Школа, построенная на законах справедливости, была эффективной «машиной интеграции», средством повышения жизненного и культурного уровня. Но эта эпоха закончилась.
Французская школа, наиболее классическая в Европе, за последние десятилетия значительно отстала от школ других развитых стран. Недавно трём тысячам учеников пятого класса было предложено написать диктант по тексту, использованному двадцать лет тому назад. Анализ результатов привёл к неутешительным выводам: между 1987 и 2007 годом произошло значительное снижение навыков орфографии, современный пятиклассник делает больше ошибок, чем пятиклассник, посещавший школу в то время.
Подлинный скандал разразился в связи с ещё одним «открытием»: значительное число учащихся 6-7 классов не умеют читать. Это связано с тем, что три десятилетия назад при обучении чтению во французской школе перешли от буквослагательного метода к «глобальному», заключающемуся в том, что ученик должен распознать слово целиком, то есть увидеть и узнать. Признав в конце концов новаторский подход неудачным, решили сочетать его со старым, уже успешно опробованным.
По результатам мониторинга, проведённого среди школьников наиболее развитых стран мира в 2003 году, математическая культура пятнадцатилетних французов переместилась с 13 места на 30. Для этого есть причины социального характера: у выходцев из малообеспеченных слоёв населения математические навыки оказались в три раза хуже, чем у детей из благополучных семей. Во Франции разрыв больше – 4,3 раза.
Высший Совет по вопросам Образования констатирует: «15% учащихся, заканчивающих коллеж (college (фр.) – соответствует среднему звену в российской школе), не владеют общими компетенциями, к ним надо добавить примерно 30% тех, кто испытывает значительные затруднения». Добавьте сюда ещё 150 тысяч молодых людей, которые ежегодно покидают систему образования без всякой квалификации.
Ж.-П.Бригелли, автор книги «Фабрика кретинов», обвиняет программы 90-х годов в том, что они привели к подлинной катастрофе в области орфографии и культуры. По его мнению, причина кроется в «сокращении часов французского языка и математики в пользу гражданского воспитания. Учебники же по гражданскому воспитанию не содержат ничего, кроме тех знаний, которые раньше передавались в семье от родителей к детям». Что касается истории, то «в курсе много прыжков через хронологические этапы, в результате чего опущены целые периоды».
Ф.Мейрью, один из основателей Института по переподготовке учителей, объясняет проблемы обучения изменениями в обществе: «Щёлканье пультом от телевизора стало способом существования целого поколения». Дети испытывают недостаток внимания и попадают под власть телевидения и Интернета. «Школа не может идти против течения в обществе, она и так уже заваливается под грузом многих обременительных миссий, возложенных на неё». Председатель профсоюза работников образования Люк Бериль придерживается иного мнения: «Трудности, с которыми сталкиваются преподаватели, объясняя правила письменной речи ученикам, – отражение жизни общества, в котором навыки письма не играют такой роли, как прежде».
Благодаря Интернету, современные школьники в состоянии получить более широкие и разнообразные знания, чем их сверстники пятнадцать лет тому назад. Однако, бывший министр высшего образования К.Данкур, рассуждая о переходе от «общества транслирования» к «обществу коммуникации», подчёркивает, что «хорошее владение средствами информатизации требует владения письмом. Утрата детьми ориентиров во времени и пространстве требует возвращения, я бы сказал реконструкции базовой культуры».
Республиканская школа не вызывает ни восхищения, ни страха. Она просто должна фабриковать дипломы. Последние двадцать лет национальное образование направляло все усилия на то, чтобы сделать среднюю школу массовой. В 1989 году министр образования Лионель Жоспен требовал, чтобы 80% школьников доучились до бакалавреата. Напомним, что к концу пятидесятых годов таких учеников было 10%, в семидесятые планка поднялась до 30%, чтобы к середине девяностых достигнуть отметки 70%.
Действительно, около 62% учащихся соответствующего возраста становились бакалаврами, то есть, успешно сдав экзамены, получали заветный диплом. Но этот прогресс достигался в значительной мере за счёт профессиональных и технических бакалавров, которые котировались меньше. За последнее десятилетие процент бакалавров не изменяется, оставаясь на прежнем уровне, а между тем в систему образования закачиваются колоссальные средства. Франция расходует в среднем 8653 доллара в год на учащегося коллежа, то есть на 24% больше, чем в любой из тридцати самых развитых стран мира (за исключением США). Эти чрезмерные средства можно объяснить тем фактом, что число второгодников (тех, кто «повторяет учебный год», чтобы добиться более высокого результата) достигает 40%, в то время как в остальных странах цифра колеблется около 13% («Фигаро» за 20 марта 2007 года).
Теоретически все дипломы одинаково весомы, но фактически их ценность очень разнится и напрямую зависит от того, в каком лицее и в каком городе они получены. Молодёжь из «обездоленных пригородов» получает свои дипломы, по существу не обогатившись знаниями. Подобная ситуация только раздувает кризис в образовании (это касается и высшего образования), жертвами которого молодые же и становятся. Всё глубже пропасть между «хорошими» и «плохими» университетами, о чём, естественно, работодатели осведомлены.
Обозреватель газеты «Монд» Мартин Ларонш убеждена, что ориентация молодёжи, которая осуществляется в тот момент, когда ученик завершает обучение в среднем звене школы, также является слабостью французской системы образования. По её мнению, впоследствии это приводит к тому, что из ста абитуриентов, желающих получить университетское образование, только 64% получают соответствующий диплом. 15% переориентируются на обучение в технологических институтах университетского типа (IUT), либо на секции, готовящие технические кадры высшего звена (STS), с более короткими сроками обучения, а 21% так и не получают никакого диплома вовсе.
Жан-Луи Борло, в свою бытность министром занятости отмечал, что «один ребёнок из четырёх рождается в социально неблагополучной городской среде». Даже самые одарённые ученики, обучающиеся в школах городских окраин, рискуют так и не «всплыть на поверхность». В школе периода третьей Республики они бы были непременно замечены, но сейчас буквально растворяются в обезличивающей среде. Последние десятилетия нарастает опасная тенденция: государственная школа, служившая фактором уменьшения социального дисбаланса, становится фактором его увеличивающим.
В сельской местности многих европейских стран (от Бретани до Венеции) веками существовала традиция: самого умного ребёнка в семье родители отправляли учиться в семинарию в надежде, что со временем, получив знания и приобщившись к культуре, он, возможно, станет не священником, но врачом или адвокатом. В современной Франции есть семьи, где родители прилагают титанические усилия, чтобы оплатить, по крайней мере одному из своих детей, обучение в частной католической школы интернатского типа. Не потому, что они ревностные приверженцы веры, а потому, что католическое образование даёт реальный шанс преуспеть в жизни ребёнку, имеющему склонность к интеллектуальному труду.
Тому, кто рождён в «хорошем квартале» Парижа, судьбой предначертано посещать лучший детский сад, лучшую начальную школу, а позднее - лучший лицей, и так до подготовительных классов. Те, кого судьба обделила, заплатят свою цену за поломку социального эскалатора. Опасность этого явления признают уже официальные представители Республики. Так, президент Счётной Палаты Филипп Сеген заявил 17 декабря 2008 года: «Коммунальной школе (коммуна – единица административного деления во Франции – Н.И.) не только не удаётся реализовать равноправие, но у неё есть тенденция усиливать неравенство».
Диверсификация контекстов социализации создаёт неравенство стартовых условий получения образования и работы, ограничивает шансы самореализации молодёжи из низкостатусных и низкоресурсных семей. Анализ ситуации, сложившейся во французской школе, позволяет поставить вопрос: не ведет ли подгонка российского образования под европейский стандарт к ухудшению положения, ведь К.Д.Ушинский в своей статье «О народности в общественном воспитании» предупреждал нас о невозможности строить педагогическую систему, используя чужой образец: «Каждый народ в этом отношении должен пытать собственные свои силы», - писал классик отечественной педагогики еще полтора века тому назад.
Литература
1. Ильина Н.Н. Актуальные проблемы школы Франции. Материалы конференции «Межкультурный диалог: традиции, формы, практика в поликультурном образовательном пространстве Русского Севера». Петрозаводск: Изд-во КГПУ, 2007. – 292 с.
2. Mons N. Les nouvelles politiques educatives. Paris, Presses Universitaires de France, 2007. 202 p.
3. Toscano A. Critique amoureuse des francais. Paris: Hachette Litteratures, 2009. 280 p.
Фотогалерея
 |
| Остальные фотографии на Я.Фотках |